Хьфаф Джангатовна Ласурия (1837 (?) – 1975 – известная абхазская долгожительница и сказительница из села Кутол Очамчырского района, жизнь которой уже давно привлекает пристальное внимание исследователей. Потрясает не только насыщенность ее жизни бурными историческими событиями, но и ее личная психологическая выносливость и активная жизненная позиция, Родившись в XIX веке в селе Гун, в семье крестьянина Джангата Багателия, она пережила махаджирство, потерю любимого брата, мужа и единственного сына, но сумела вернуться на родину и поселилась в селе Кутол.
В начале 1890-х годов Хьфаф вышла замуж за вдовиа Османа Ласурия, у которого был маленький сын Таркук. Муж вскоре умер, и Хьфаф посвятила свою жизнь приемному сыну, пяти внукам и многочисленным правнукам. Большая семья не помешала ей активно заниматься общественными делами – в 30-х годах XX века, несмотря на почтенный возраст (ей было около 90лет!), Хъфаф одной из первых вступила в колхоз и долгие годы была членом его правления и депутатом местного Совета. Она руководила закладкой первых плантаций чая и разработала конвейерный метод сбора сортового чайного листа. В 1940 году Хьфаф лично участвовала в работе сельскохозяйственной выставки на ВДНХ в Москве.
За свое необычайное трудолюбие и выдающиеся успехи в сборе чайного листа Хьфаф была награждена медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945», «Ветеран труда». До последних дней ведя активный образ жизни, Хьфаф Ласурия постепенно превратилась в легендарную личность и стала героиней многих статей, историко-этнографических книг и фильмов. Мы публикуем воспоминания ее правнучки Валины Кварацхелия.
Источник молодости? Он внутри каждого из нас, но не все знают, как им воспользоваться.
Хьфаф Ласурия
Я помню свою прабабушку Хьфаф Ласурия очень хорошо. Она была небольшого роста, очень аккуратная, чистоплотная, свои вещи стирала вручную до самой смерти.
На правой руке она всегда носила серебряное обручальное кольцо, а на левой – серебряное кольцо с рубином. Я почему-то всегда обращала внимание на ее очень маленькие, аккуратные пальцы и руки.
Ее трудолюбие было незаметным, как воздух, потому что мы привыкли к тому, что она не сидит без дела. Каждое утро она маленьким веником подметала двор, затем уходила собирать чай в колхоз. Вернувшись, она обедала, a потом садилась летом во дворе под лавровишней, а зимой в доме у камина, и тогда начинались рассказы из абхазской старины.
Летом прабабушка собирала орех, делала сама аджинджух (чурчхелу), сушила инжир, делала пастилу, варила домашнюю чачу и очень любила угощать всем этим родных и гостей. Она никогда не ходила в гости без подарков (конфеты, печенья, сушки, булочки). Я помню ее кожаную маленькую черную сумочку, где лежали деньги, трубка, носовой платок и другие, необходимые в дороге, принадлежности, а гостинцы она носила отдельно, в сеточке-сумочке, связанной крючком.
Все эти сумочки она носила под юбками, тогда пожилые женщины носили по несколько юбок, привязывала к одной из них – с одной стороны висела плоская кожаная сумочка с вещами, а другой стороны мешочек с табаком. Табак наши семьи выращивали сами, сушили, и лучшие листья шли для семейного курения.
Прабабушка держала часть табака в маленькой серебряной табакерке, а большую часть в отдельном мешочке. Набивая трубку, прабабушка брала табак из серебряной табакерки, куда она заранее складывала нарезанный. Курила она и дома, и на улице, вообще курила довольно много и любила возиться с трубкой – когда она ее закуривала, это выглядело очень энергично.
Она никогда ничем не болела. Никогда не носила очки, вдевала нитку в иголку без посторонней помощи и шила до смерти. Зимой и летом она купалась в речке Дгамыш, там же и стирала свои вещи.
Утро она всегда начинала с приема 50 грамм домашней чачи, а сразу после этого подготавливала сахарную воду на ночь: треть 200-граммового стакана сахара заливала холодной водой из колодца, размешивая серебряной ложкой, чтобы сахар растворился. Стакан стоял весь день, и перед сном она пила эту воду.
Не могу сказать, в какое время и сколько раз в году, но она пиявками очищала себе кровь, сажала их на руки, на ноги в области голени (я ненавидела эту процедуру). Обычно она делала это у камина, потому что после того, как она снимала пиявок, она разгребала теплую золу, складывала в камин пиявок и присыпала их золой. Так они лежали некоторое время, чего, очистив их, она опять пускала их в банку с водой. Эта процедура позволяла ей использовать пиявок еще раз.
Прабабушка много работала, помогала людям в деревнях, а также принимала роды, как акушерка. Ей доверяли и приглашали читать молитвы от сглаза, совершать обряды моления за других и проводить другие обряды. Кто бы ее ни встретил, она всегда говорила по-абхазски фразу, которая переводится так: «Пусть Господь и ангелы всегда желают вам хорошего и всегда вас охраняют».
Мы очень любили прабабушку. Начиная с моего отца, все жители села Кутол и все, кто ее встречал, называли ее САНДУ (моя большая мама) или бабушка НАНДУ – то есть большая бабушка для всех.
Она до последнего ездила на автобусе в г. Очамчиру, в райисполком, где работала главным бухгалтером ее внучка Маника, и решала интересы колхозников-односельчан. Там ее принимали с большим уважением. Она всегда знала, что говорить, где и как.
Каждую неделю, а иногда и несколько раз в неделю, в семью Хьфаф приезжали гости со всех уголков мира. В доме всегда ждали гостей, сразу накрывались красивые, богатые столы, застолья были веселые, с традиционными национальными танцами. Обычно первый танец исполняла сама Хьфаф вместе со своим единственным сыном Таркуком, потом она возвращалась за стол. Это было не потому, что она не могла бы танцевать и дальше, просто раньше считалось, что уважающая себя абхазская женщина не должна танцевать больше одного танца.
Всех гостей — из Америки, Японии и других стран — интересовал секрет ее долголетия. Она всегда отвечала, что нет никакого особенного секрета, нужно все время трудиться, не сидеть без дела. Когда тогдашний генеральный секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев, отдыхавший в Пицунде, узнал, что 140-летняя Хьфаф передвигается на общественном транспорте, до которого она должна еще дойти пешком, он пообещал, что вернувшись в Москву, подарит ей личный автомобиль. К сожалению, его освободили от занимаемой должности до того, как он вернулся в Mocкву. А прабабушке очень хотелось иметь личный автомобиль, потому что это был знак уважения.
Перед смертью, а это случилось в 1975 году, она слегла на недельку – похоже было на простуду, но, видимо, организм просто больше не мог жить. Мой брат Вахтанг привез врача, которого Хьфаф попросила продлить ей жизнь, если как-то это возможно, еще лет на 5-10.
Уходя, врач удивленно с усмешкой нам сказала: «Ничего себе, 140 лет прожила, еще 5-10 лет хочет. Нам бы до половины ее возраста дожить». Она наверняка хотела прожить 150 лет.
Я училась в 10 классе, когда прабабушка Хьфаф-Санду умерла. Я помню, как моя мама, ее любимая внучка Гвилия, старшая в семье моего дедушки Таркука, причитала, а мы, правнучки, ревели навзрыд от горькой утраты! Она очень любила нас всех, мы ее тоже. Она воспитала всех внуков, внучек, правнуков.
Самым любимым был младший в семье — Беслан, которого она называла Башныху-Гураз (Башныху – добряк, добрая душа).
Как-то случайно, во время работы в Абхазском краеведческом музее, в подшивках газет я нашла интервью с прабабушкой Хьфаф с новогодними поздравлениями и пожеланиями.
Я была приятно удивлена. Переписала ее пожелания. Храню, часго перечитываю и вспоминаю прабабушку с любовью и теплом. Мне кажется, что ее слова вечно будут актуальными. «В учебе, чтобы были примерными (образцовыми), на работе – приносящими пользу, в народе – горделивыми. Славными (чтобы гордились вами, слава чтобы была), решительными и смелыми – как наши космонавты, долгожителями как я, встречали Новые года много-много лет.
Она очень любила жизнь, нас всех. Особенно гордилась своим сыном Таркуком. Он ее oбожал, никогда не огорчал. Дедушка прожил 95 лет. Он был среднего роста, очень красивый, аккуратный, спокойный, всегда светился, обожал своих внуков. Он работал в сельсовете счетоводом-бухгалтером. Вместе с Хьфаф они участвовали в хоре села. Затем дедушка cтал участником ансамбля долгожителей Абхазии «Нартаа» под руководством композитора А. Ченгелия. Они много выступали, ездили с танцами, песнями за пределы Абхазии и в 1974 году получили на всемирном фольклорном фестивале в Венгрии главный приз – золотого Павлина».
